Да, если кто-нибудь вдруг переживал за мою скрипку - она в порядке. Я не совсем, но это не очень-то важно, ведь в целом всё стабильно.

В тот день я увлечённо читала книжку Пинского "Пять декад". Эта увлечённость и мой недосып совсем рассеяли внимание, и я вот так опростоволосилась. Неудержимый дыбр


Всё не о том.
Читая Пинского...
Я понимаю, что по жизни опаздываю.
Теперь, конечно, понятно, почему мне нравится работать в этом месте, несмотря даже на то, что с окружающими у меня нет особого идейного единства, а некоторые и вовсе меня откровенно бесят. Пинский был настолько ярким и живым, что здесь до сих пор чувствуется его присутствие. Я держу эту книгу в руках, и мне грустно, потому что я добралась сюда слишком поздно. Он умер десять лет назад. На мои вопросы некому ответить. Не осталось ничего, кроме книг. Мне так хотелось бы его обнять. Мне так хотелось бы хотя бы просто посмотреть ему в глаза, хотя бы раз.
Вся жизнь - как череда упущений и опозданий.

Мне грустно смотреть в зеркало.
Я вижу в нём человека, про которого ничего не знаю.
Я не знаю, что я люблю. Я не знаю, чего я хочу.
Однажды утром я открыла глаза и поняла, что и собственных эмоций, кроме страшной обиды, у меня не так и много. Эта обида так велика, что стёрла всё и заполнила собой освободившееся место.
До самых мелочей.
"Я не пью кофе" - это враньё. Пью. Плохой, хороший, зерновой, растворимый, с молоком и без, - я пью кофе. Но до сих пор не знаю, нравится мне это или нет.
Я не чувствую своего тела. Настолько, что его как будто и нет.
Есть глаза, из которых периодически течёт солёная вода. Виски, которые могут взорваться болью. Дергающаяся бровь. Две руки. Ступни, которыми я нащупываю землю.
И некий сгусток посередине, который держит всё это вместе. Тела нет. Бесформенный сгусток, который то почти не имеет массы, то превращается в подобие чёрной дыры, и я чувствую натяжение голосовых связок, тянущих мои сочащиеся водой глаза в центр этого сгустка.

Занятно, что, несмотря на всё это, я произвожу впечатление цельного человека. Так говорят. Интересно.

Неделю назад я опять попыталась начать медитировать.
Раньше - годы назад - мои мысли скакали, как бешеные мартышки. Сейчас голова, в основном, занята моими учениками, и вытурить их оттуда практически невозможно.
Но всё гораздо спокойнее.
Вдох-выдох.

У меня гениальные ученики.
Мне бы капельку их гениальности.
Беседуя с коллегами, выяснила, что чаша моего терпения, которая мне всегда представлялась чашечкой для саке, в сравнении с прочими - просто бассейн. Возможно, дело всего лишь в том, что в неприемлемом (иногда, у всех бывает) поведении моих маленьких учеников я вижу в первую очередь свою вину. Хотя настроенческий фактор со счетов тоже не сбрасываю - иногда просто бывают такие дни. И почему-то я не чувствую агрессии в ответ на. Наверное, дело в моём собственном детском эгоизме - я ещё помню, что все гадости происходят потому, что "поступаю как хочу", а не для того, чтобы "назло". Я не выхожу из себя, не топаю ногами, не перехожу на крик и угрозы - и близко нет. Мне становится очень грустно. Иногда удаётся разрядить ситуацию и выправить настрой, иногда - нет, и после урока я иду пить чай в пустой учительской и смотреть в стену пустыми глазами. Мне хотелось бы, чтобы наши "хочу" по-настоящему совпали.
У А. начал ломаться голос, и настроение скачет, как на батуте, а я всё время забываю - и расстраиваюсь, потому что мне кажется, что я всё порчу. Говорю не то, делаю не то, а его просто-напросто штормит, независимо от моих слов и действий.
Позавчера "Танго в Париже" зазвучало.
Это - радость.