Стоит один раз переступить через себя - и это уже не остановить.
И я в который раз ловлю себя за руку и спешно убираю клавиатуру, доставая тетрадь и ручку. Пусть лучше всё это останется тонной неотправленных писем. Этому человеку абсолютно незачем обо всём этом знать - я для него не существую. Просто строчка в списке контактов, за которой ничего не стоит.

---

А завтрашний день...что завтрашний день. Завтрашний день будет таким же обыкновенным маленьким адом, как и все предыдущие.

Вплоть до физической дрожи мне неприятны все эти люди, их засахаренные улыбки и тонны всяческих неправд. Весь ужас ситуации в том, что для них эти неправды - почти истина, и они старательно затушёвывают проглядывающие уголки правды, которая всё равно предательски видна.

Чёртов дождь только обостряет обоняние и до боли - ощущение собственной кожи. Поездки в транспорте становятся пыткой - я чувствую все запахи, каждого человека в отдельности. И их непозволительную близость - между нами есть расстояние, но я всё равно ощущаю эту мерзость - они слишком близко. И неловкость. Но я не могу не дышать.

Начал задыхаться от запаха сигарет. Дешёвых сигарет. Не столько от запаха дрянного табака, сколько от запаха горелой дешёвой сигаретной бумаги. На выходе из метро ничего не остаётся, кроме как задержать дыхание и переть напролом. Наверное, такими темпами я скоро смогу заняться подводным плаванием.

Пролетарка сегодня просто убила. Это место меня уничтожает.
Там хорошо - когда ты не спешишь, не несёшься сломя голову в эту жёлтую коробку, в эти лживые стены.
Ливень стеной. Машины, поднимающие волну. Толпа народу на лестнице у выхода, и каждый третий - курит, курит, курит....курит какое-то невероятное дерьмо, от которого у меня выворачивает наизнанку желудок.

Не люблю воду. Это неуютно.
Вообще всё крайне неуютно в последнее время. От пустоты всё время хочется плакать, её нечем заполнить. Чёрная дыра, в которую я запихиваю все, что под руку попадётся. Знаю, чего оно просит - но этого нельзя.

Нельзя никого заставить...я не знаю, как сказать это словами. Просто хочется того, чего нельзя и что невозможно в силу множества причин. Весомых и реальных причин.

А эта девочка сидит на стульчике и точит, точит то листья салатные, то семечки, то орехи. Смешная дурочка. Нет, я не против всяческих экспериментов с пищей, но аргументация в духе "я читала в интернете..." и святая вера в то, что от этого "иммунитет повышается и все болезни проходят"... смешно и немного грустно. Хотя положительно - она не навязывает это всем и не вопит, что поедание пророщенной гречки спасёт этот грешный мир, а мясоеды сгорят в аду.

В общем и целом... наверное, всё это просто усталость. Но длится уже месяц, и порядком утомило, а как остановить - я не понимаю.
Это слишком тяжело - когда не спать, когда не есть, когда - не уметь остановить эту истерику, не потому, что не хочется - просто не получается.
Мне казалось, что станет легче. Ничуть. Теперь меня просто разрывает пополам.
Но ведь это мой личный ад, и никто в этом не виноват.

---

Не могу не перепостить.

15.06.2012 в 02:12

Пишет  Kelrean:

Сказка про тигренка.
lleo.me/dnevnik/2006/09/29.html, Автор Леонид Каганов.
За спиной неся зеленый ранец через буреломы и дожди, шел по лесу вегетарианец со значком «Гринписа» на груди. Рис проросший по пути жевал он, запивая струями дождя, ставил себе клизмы на привалах, шлаки по системе выводя. Шел вперед от края и до края, песни пел, молился без конца, комаров-эндемиков гоняя с доброго усатого лица. И, живя в гармонии и мире, двигался туда, где видел дым: так как вел он месяца четыре слежку за геологом одним.

Говоря по-правде, между нами, был геолог этот всех дрянней:

Говоря по-правде, между нами, был геолог этот всех дрянней: из консервных банок ел руками трупы уничтоженных свиней, спирт глотал из пластиковой фляги, песни непристойные орал, мусорил окурками в овраге и месторождения искал. Этому подонку было надо, чтоб в тайгу бурильщики пришли и достали всяческого яда из планеты-матушки Земли. Чтоб железный грейдер раз за разом растоптал листочки, шишки, мох, кислород сменился смрадным газом и комар-эндемик передох... Шел геолог по тайге, скотина, в душу ей плевал, как в унитаз, а ему смотрела строго в спину вегетарианских пара глаз. Часто думал вегетарианец: погоди, преступник, вот те хрен! И мигал его зеленый ранец, отправляя сводки в CNN.

Как-то раз геолог с диким смехом вынул из кармана острый нож и убил тигрицу ради меха — или ради мяса, не поймешь. И ушел бесчувственный подонок, напрочь позабыв о малыше. Но остался маленький тигренок с травмою психической в душе. Обреченный умереть без мамы, он лежал и плакал, чуть дыша. Вегетарианец — лучший самый — взять решил с собою малыша. Он не дал погибнуть организму: рисом он делился с ним как брат, пробовал поставить даже клизму, но тигренок клизме был не рад.

К счастью, оказался путь недолог. Подлеца возмездие нашло и тайгою был убит геолог: шишка кедра весом в пять кило сорвалась и стукнула всей массой по башке с размаху. Раза два. Остро пахли спиртом и пластмассой клочья мозгового вещества. Словно у природы сдали нервы. Бац! В тайге раздался смертный стон... Облизнулись жужелицы, черви, и пошли на труп со всех сторон. Выбили таежные синицы подлецу бесстыжие глаза. Мозг сквозь дырку выпила куница. Обкусала ухо стрекоза. И четыре волка ближе к ночи раскатали кости между ям. Кое-что на них оставив, впрочем, пожевать голодным муравьям. А когда останки скрыла хвоя и в тайге опять настала тишь, из кустов ближайших вышли двое: вегетарианец и малыш. Ранец пискнул и прямой наводкой через спутник, что вверху повис, весть благую (с качественной фоткой) передал торжественно в «Гринпис».

С чистою душою, без заботы двинулись домой три пары ног: это шли сквозь чащи и болота вегетарианец и зверек. Вскоре показались рельсы БАМа и далекий путь в Москву, назад. Где-то там ждала старушка-мама — в коммуналке, с окнами на МКАД. В пять часов утра явился к маме с маленьким тигреночком у ног, пахнущий тайгой и комарами сорокадвухлетненький сынок.

В коммуналке, за сортиром прямо, в комнатке с плакатами «Гринпис», с человеком и старушкой-мамой жил тигренок, поедая рис. Запивал его водой из крана и взрослел, нагуливал бока, с помощью клопов и тараканов восполняя дефицит белка. Лишь глубокой ночью ближе к часу, глядя из окошка с высоты, всей душой желал он скушать мяса. Всей душой ребенка-сироты. Что ни говори, такую травму пережить способен мало кто. Вы представьте, если б вашу маму покромсал геолог на пальто?

А за дверью от сортира справа жил сосед — поганый человек. Тунеядец, пьющий на халяву, алкоголик, хам и бывший зэк. С ног до головы в наколках черных. Все при нем боялись рот открыть. Забывал он свет гасить в уборной, мусор не трудился выносить. Пол не мыл по графику в квартире, не платил за общий телефон. А еще любил курить в сортире и плевать любил с балкона он. И тигренку иногда до боли он напоминал того, в тайге, — с бородой, пропахшей алкоголем, с маминою шкуркою в руке... И когда однажды — злой, недобрый — он домой ввалился пьяный в слизь, пнул тигренка сапогом под ребра и унизил фразой «киса, брысь»... То случилось всё само собою, не успел раздаться даже крик: все татуировки как обои ободрал тигренок в тот же миг. Пальцы на руках с наколкой «коля»... Жесткая небритая щека... Почечки со вкусом алкоголя... Легкие со вкусом табака...

Из-под двери комнаты налево день за днем тянулся странный дым. Жил там безработный парень Сева с другом — несомненно голубым. Волосы немытые, сережки, кольца и булавки на брови, кактус запрещенный на окошке, психотомиметики в крови. Жили плохо — ни любви ни дружбы, запершись от всех в углу своем: просто было от военной службы им косить удобнее вдвоем. Крики, сцены ревности и ссоры, а под вечер — брали шприц большой и кололи в вену мухоморы, и глотали марки с анашой. Рев колонок, крик Кобейна Курта, звон шприцов и хруст колимых вен — затихало это лишь под утро, несмотря на стук из разных стен. Просыпались наглецы к обеду, шли на кухню словно дурачки, рвали на страницы Кастанеду и вертели тут же косячки. В теплую погоду, даже летом, не могли квартирные жильцы босиком пройти до туалета — натыкались пятки на шприцы. Даром мать эколога, старушка, завуч школы, ветеран труда, умоляла их не брать из кружки челюсти вставные никогда. Нет, куда там! Челюсти соседки каждый день они из кружки — хвать! И давай толочь свои таблетки, чтоб в садах и школах продавать! Но однажды ночью на приходе оба подлеца исчезли вдруг. Так и не поняв, что происходит. Думая, что это страшный глюк.

А тигренку вскоре стало худо. И примерно через полчаса чертики полезли отовсюду, в голове возникли голоса, на полу открылись люки, ямы, потолок стремительно кривел... А в окне раздался шепот мамы, где всегда обычно МКАД ревел. Ломит лапки, онемела шкурка, голова болит, ну просто тьфу... Закусить пришлось соседом-чуркой — тем, что жил всегда в стенном шкафу.

Чурка жил в шкафу вперед ногами много лет, как бросил свой Кавказ. Торговал на рынке сапогами, норовя обвесить всякий раз. Кушал шаурму с бараньим жиром и любил в метро кататься он, где искал нетрезвых пассажиров, чтоб спереть какой-нибудь смартфон. А потом, присев на подоконник, цокая и открывая рот, тыкал вилкой в чей-то наладонник, двигая иконки взад-вперед. Проживая вечно без прописки, сделав из квартиры склад мешков, он водил к себе друзей и близких, и в чужих кастрюлях делал плов. Домогался женщин, даже маму — ту, что завуч, ветеран труда. Фундаменталистскому исламу он при этом верен был всегда. И в шкафу своем, гнилом и шатком, там, где жил уже не первый год, может статься, он хранил взрывчатку, может статься, даже пулемет. Но прыжок — и жилистое тельце ухнуло в тигриное нутро. И смартфонов дорогих владельцы снова могут водку жрать в метро.

Так пришла зима. Застыли реки. Жил тигренок тихо день за днем, лишь случались изредка флэшбэки — типа голос мамы за окном. Как-то раз в подобную минутку из-за ностальгии — не со зла — он пошел и скушал проститутку. Ту, что в дальней комнате жила. Все в районе знали тетю Розу, а исчезла Роза — ну и пусть. Тысяча одну срамную позу знала извращенка наизусть. Развращала молодых студентов, и пенсионеров, и детей. И врала, что у интеллигентов толще, выше, крепче и длинней. Хвасталась расценкой поминутной, и в деньгах, похоже, знала толк: был тариф рублевый, и валютный, а порой давала даже в долг. Ошивалась в барах, на вокзалах — с жуткой мордой, на ногах кривых... Но хвалилась Роза, будто знала всех мужчин столицы как своих. Родинки, размеры ягодицы, их привычки, характерный смех — знала всех политиков столицы (или же врала, что знает всех). Мол, когда-то с этим было проще, в молодости, мол, была стройна. И берется отличить на ощупь Путина и Ельцина она... Так и покушалась на святое! Так и распускала мерзкий слух! Это ж надо выдумать такое! Впрочем, кто их знает, потаскух.

Так почти очистилась квартира. Кто в последней комнате живет? В той, что возле самого сортира? В той, где из сортира только вход? Где всегда темно и сыровато, где лишь стол и койка у дверей? Там живет помощник депутата — олигарх, ворюга и еврей. С помощью серьезных махинаций он украл в стране всю власть давно. И в Международной Лиге Наций все признали, что мужик — говно. Ищут подлеца все службы в мире, но не получается найти. Ищут в каждом доме и квартире — если комнат более пяти. Ищут на Рублевке, на Садовом, ищут в Мавзолее и Кремле, под Рязанью, Тверью и Ростовом. Ищут в каждой точке на земле. Ищут в Эквадоре и на Крите, в Чили и на острове Бали. Пару раз искали в Антарктиде, но замерзли быстро и ушли. Ловко обманув все службы мира, олигарх последних года три прятался в каморке у сортира — извращенец, тигр его дери. В общем, так и получилось вскоре: негодяй, ворюга и еврей вдруг исчез однажды в коридоре, наступив на хвост судьбе своей.

За окном весна, сосулька тает, МКАД вдали ревет как самолет. И тигренок снова ощущает, что ему белков недостает. По квартире погулял немного, но вернулся в комнату опять. И понюхал маму-педагога — не со зла, а просто, чтоб понять.

Мама спит. Рука большая, в складках. Вкусная она? Пожалуй, нет. Эти руки ставили в тетрадках двойки и колы все сорок лет, в школах обучая даже дуру (что там дуру, даже дурака!) прелестям родной литературы, таинствам родного языка. Даром не прошли для них уроки. Где теперь ее выпускники? В интернете дуры пишут блоги. В блоги дурам пишут дураки. А потом на «Грелку» всей толпою ломятся как тараканы в дом... Господи прости, гамно какое! Впрочем, ладно. Сказка не о том.

Педагог, отдавший детям душу! Педагог, даривший людям свет! Можно ли теперь такого кушать? Наш тигренок думает, что нет. Жестко и невкусно, пахнет мелом, желчью, авторучкой и доской. Ничего подобного не ел он, и не видит пользы никакой. Если ты давно измучен рисом, что за польза в меле и доске? Если полосатый организм день за днем мечтает о белке?

На полу, укрывшись полотенцем, между батареей и стеной вегетарианец сном младенца спит и видит сон зеленый свой. Тигр замер, постоял немного, сделал осторожно шага два... И лизнул ему на пробу ногу. Тьфу, сплошная соя и трава! Кто живет в гармонии, в покое, кто не пьет, не курит, не шалит, рис и сою ест, и всё такое — тот из них почти и состоит. В доме не найти приличный ужин. Тигр вышел в коридор и лёг. Вдруг — сама открылась дверь наружу, приглашая выйти за порог! Запах мяса! Спины! Ягодицы! Ноги, руки, яйца, голова! Граждане зажравшейся столицы! Теплая, весенняя Москва! Кушай, тигр, всякого подонка! Медленно, со вкусом, не спеша! Так как это сказка для ребенка, то концовка крайне хороша!

---

Если собрать все песни, с которыми я проходил на какие-либо фесты/прочие мероприятия, то картина ПЕЧАЛЬНАЯ.
ОНИ ВСЕ ОДНОТИПНЫЕ, это пиздец.

Надо что-то делать.
Не люблю я одинаковым быть.

---

Нет-нет, это обязательно надо здесь отметить.

Сегодня был в гостях у Алекса. Алекс сам по себе...сама по себе...короче говоря, охуенный человек и просто труЪ.
Несмотря на то, что мы далеко не во всём сходимся, и тыды и тыпы. Неважно.

Кухня. Пипец, у Алекса дома ПРОСТО ОХРЕНИТЕЛЬНЕЙШАЯ КУХНЯ, КАКУЮ Я КОГДА-ЛИБО ВИДЕЛ В СВОЕЙ ЖИЗНИ, ПРОСТО КУХНЯ МОЕЙ МЕЧТЫ. Нет, ну серьёзно.
Полочки, баночки, скляночки, тарелочки, специи, фрукты, полотенчики-прихваточки.... хоспаде, настоящая КУУУУУУУХНЯ (*_*)b
Вообще-то, уходить оттуда не хотелось.
Ну и мама у Алекса мировая просто.

Пиво, индийские фильмы. SRK, разумеется

---

я просто не знаю, что делать с проблемами подобного толка.

единственное, что у меня хорошо получается - затолкать проблему куда-нибудь подальше и старательно не обращать внимания.
но ведь этот бред раз за разом возвращается.
и раз за разом всё хуже и хуже.

в монастырь, в монастырь.
не надо мне никого, кроме моей чешской девочки.

---

Чем с большим количеством людей я знакомлюсь и чем больше я их узнаю, тем крепче во мне уверенность, что я родился не там и не тогда.
Ну вообще.

Што йа здесь ваще делаю, а?

Сенсей и муз вне категорий, конечно. Свои от макушки до пяток и вглубь насквозь.
Тем не менее нет у меня коннекта с этим миром. Я могу только разглядывать и удивляться, но вляпываться - увольте. Даже во что-то хорошее - нет, спасибо, ну разве что совсем капельку, чтобы никто не обиделся - но только исключительно в хорошее.

И ни черта я не компанейский.
Тет-а-тет - да нивапрос вообще.
Кучей - увольте, я в уголке постою.

---

Прошло почти два года, а тот мальчик из очереди в налоговой так и не позвонил. х)

Так занятно всё это получается. Я всё время бегу за теми, кому, в сущности, на меня абсолютно наплевать.
А о тех, кто так же бегал за мной и зыркал из-за угла, я узнаю только несколько лет спустя от всяких учительниц по математике - когда у человека уже всё перегорело и стыдно вспоминать.

Пичаль это всё.

---

У отца диплом, а у меня младший брат.
Шик.

Решил до кучи к репе по камерному зафейлить и спец - чтоб никому не обидно, а мне выходной.
Я же дохуя профессионал - сыграем как-нибудь.

Уж не знаю, что будет перед самым госом, не знаю. Методика меня изначально страшила - потому что лекции гораздо уже, чем предполагаемая область в принципе. Благо, меня вальнули только репертуарными вопросами, а не начали трепать что-нибудь на тему анатомии или психологии. Хотя...они бы просто не додумались.

А спец и камерный меня чот вообще никак. Камерный нарепетирован уже до такой степени, что, похоже, если меня разбудить среди ночи, то я первым делом брякну "И****", а потом спою-спляшу-сыграю на табуретке эту злосчастную сонату. Спец...та же фигня - половина программы (а если по-честному - большая и стратегически наиболее важная часть) взята с прошлых лет.
Ну комиссия и комиссия. Ну Ворона придёт. Ну, предположим, приедет кто-то из консы.
Мне абсолютно уже наплевать.
Я уже просто хочу отыграть это так, как могу, и получить этот чёртов диплом.

Выяснилось, что Ко - сын Кравченко.
Занятно. А я к нему в класс намыливался, окда


А ещё опять проснулся сегодня с отнявшейся от плеча правой рукой. Как будто мёртвая, фу.
Лечиться бы мне, ага.

---

Кажется, в моей голове опять появились мысли, которые невозможно ни рассказать кому-либо, ни оставить здесь.
Сколько лет я не вёл бумажный дневник?..
Семь.
Семь лет.

---

Прошло всего три дня, ну четыре - если считать сегодняшний. ЧЕТЫРЕ ЖАЛКИХ ДНЯ, я вам говорю.

А по ощущениям - месяц. Или больше.
Это абсурд в абсолюте.

Хочется выть и грызть несуществующую цепь.
Или просто что-нибудь грызть.
Хоть чем-нибудь себя отвлечь - ведь госы же, нельзя же сейчас ни о чём другом думать, сдавать же... всё без толку.
Я как помешанный.

---

Всё это прекрасно и ужасно одновременно.

С одной стороны, это был прекрасный вечер. Замечательный. Несмотря на неловкие паузы под конец - но это уже к категории "ужасно".
Это было уютно. Несмотря на все мои подозрения. которые тоже в категорию "ужасно".
Это было. Просто было, и это уже само по себе прекрасно. Это случилось, это произошло, это сделало всё намного проще, чем было девять лет назад.
И в то же время всё ещё больше запуталось.
И это ужасно.

Ужасно то, что я так ни в чём и не разобрался.
Ужасно, что я так и не обнаружил в человеке НИЧЕГО из того, что могло бы меня хотя бы остановить.
Ужасно подозревать, что на мне опять огромнейшие розовые очки, которые я никак не могу снять.
Ужасно... ужасна возможность того, что всё это было чисто из неконфликтности человека.
И ужасно, что я продолжаю считать этот вариант реальным.

Ужасна и прекрасна одновременно мысль о том, что те, кто мудрее, показали мне, что не стоит окончательно разочаровываться во всех и что такие всё ещё существуют.
Прекрасно то, что он существует.
Ужасно то, что, скорее всего, - не для меня.

---

Мне страшно.
Я не могу понять, что происходит. Со мной.
И дело, кажется, совсем не в этих фильмах.

---

О БОЖЕ

ДА

ДАДАДАДАДАДАДА

ВОТ ОНА, ВОТ!
я знаю, что запохаблю песню своим исполнением, но всё равно буду делать и песню, и закос (а впоследствии и костюм, чо ж).

минусовочкааааааааааааа~
долгожданненькая моя.

---

Глядя на рыдающих девочек, отчисленных из балетной школы, я осознаю всю глубину собственного идиотизма. Ведь я сам недавно вёл себя не лучше - но им всего лет по 8-10, а мне всё же куда больше.

То, что ты не пригоден к чему-либо - ещё не признак того, что ты человек пропащий.

Я не солист. Я знал это довольно давно, ещё, пожалуй, с тех самых пор, когда не получил главную роль в спектакле студии и заставил себя с этим смириться. Закопал своё тщеславие.
Вряд ли закопал солиста, потому как всегда, сколько помню, был ленив - что уже исключает возможность меня как соло-исполнителя.

Но меня удивляет другое.
Педагоги.
Ясное дело, они плевали и на курс психологии, и на то, что в принципе стоит попытаться понять ученика/студента.
Понятно, что каждый хочет взращивать в своём классе исключительно солистов больших сцен и мировых звёзд.
Но разве не очевидно, что не все способны быть солистами? Кто-то по своим физическим данным, а кто-то - как я - ещё и просто этого не хочет?

Почему надо унижать человека только из-за того, что он не собирается положить всю свою жизнь на разучивание головокружительных пассажей, а хочет просто научиться играть?
Я бы понял, если бы это был какой-то известный именитый педагог - и он просто бы не взял меня в свой класс, ибо я не перспективен как солист.

Но ведь это самые заурядные педагоги.
Уже не играющие даже.

Иногда у меня возникает ощущение, что это какой-то педагогический заговор.
Тайное сектантское учение, утверждающее, что если студента унижать - это будет его дико мотивировать и стимулировать к активной деятельности.

Мне грустно от них.
Поэтому я хочу быть педагогом. Хотя бы попробовать.
Попытаться узнать, действительно ли так сложно быть педагогом и человеком одновременно.


UPD: пусть будет тут. Собственно, этот ПЕДАГОГ делает солистов. Исключительно. Но именно ДЕЛАЕТ, а не изображает деятельность. К такому преподу я бы не попал, да и не пошёл бы. Не за этим в музыку вляпался.

---

---

Я привык терпеть эти извечные ПРИВЕТКАКДЕЛА
Ладно, допустим, кому-то больше нечем занять свой кисельный мозг.

Но за вопрос про "личный фронт" я, кажется, скоро буду крыть трёхэтажным матом в лоб без предупреждения.
И в бан.
Заебло.

Это не вам, а заколебавшим.

Не ваше собачье дело, сучечки обоего полу, трахаюсь я с кем-то, держусь под луной за ручки или читаю книжки в гордом одиночестве.


Я так стараюсь быть хорошим человеком и вообще не думать плохого, но тут совсем никаких сил нет сдерживаться.
Злой я.

---

Рано утром.
Просто проснулся от того, что смеюсь.
Впервые на моей памяти.

Наверное, я поступил правильно.
Теперь бы не потерять нить и двигать дальше.
Спасибо, Дэгни.
Спасибо, Хэнк, Франциско, Джон.

Спасибо, Ричард Хэйли.

---

ЕБАТЬ КАК ЖЕ Я ЛЮБЛЮ СОК.
Хотя изначально я собирался писать совсем о другом.

Ну неважно. Немного меньше пиздостраданий молодого Вертера, немного больше няшной позитивной бытовухи.
Бум фисташек постепенно сходит на нет, теперь в фаворе СОК.
Всякий.
Но в основном томатный. И ещё вот такая вот бутилированная дрянь - "напиток сывороточный пастеризованный с соком"..."обогащённый комплексом из восьми витаминов"...бла-бла-бла. На деле как всегда какая-то хрень на воде с сахаром разбодяженная + краситель. Но Йоргенсен знатный любитель всяческой вредной для организму дряни.
Всё чаще забегаю в Б***.


Об учёбе говорить желания нет, и не стоит, пожалуй. И так сыт по горло.

Отыграли сонату на классном концерте нашей Темпераментной Дамы. Ради приличия остался послушать ИШШО МУЗЫКИ.
Отсидел первое отделение, и то с превеликим трудом.
"Гениально - но не смешно", - как говорил Арнольд молодому Юрию Никулину. К сожалению, тут не совсем клоунада, а перефразировать достаточно точно, чтобы сохранить мысль, я не умею. Ну вы поняли.
Ушёл разочарованным.
"Как это ты не знаешь Фендрикову Лену? ГЕНИАЛЬНАЯ СКРИПАЧКА!!"
Ну послушал. Ну играет, да. Ну и всё.
Ничего вообще не шевельнулось, хотя это был Брамс. То ли я такой овощ, то ли Фендрикова не настолько гениальна.

А ещё мне сегодня сказали, что дескать, мой внешний вид во время игры и стиль исполнения должны соответствовать моему "мягкому внешнему облику".
Ебаааааааааааааааааааааааааааать~
Вот за это я ненавижу свою внешность. И страшно хочется побежать и выкраситься в какой-нибудь ядрёно-красный, синий или чёрный, на худой конец. Чтобы не выглядеть няшей и прекратить эти псевдопрофессиональные разговорчики.
Никому я ничего не должен. (=3=)"

---

Как же я устал.
Сегодня шёл домой и думал. О том, как устал торговаться с самим собой, что вот потерплю ещё чуть-чуть, повру себе каждую минуту очередного дня - и там, когда-нибудь, будет то самое пресловутое СЧАСТЬЕ.
Устал постоянно обманывать себя.
Устал не позволять себе говорить правду.
Устал не жить честно.

Устал, что мне постоянно врут.
Прикрываются какими-то надуманными благими намерениями, на деле лишь пряча собственный трусливый зад. Взрослые, вменяемые люди. Или невменяемые?

Устал каждый день раскорячиваться ради людей, которым и дела до этого нет.

Я всё делаю не так.
Даже если я вывернусь наизнанку ради одобрения этих людей - будет ли оно тогда для меня хоть что-то значить? кажется, всё-таки нет.

Ещё пять лет подобного ада - надо ли оно мне? и слишком мало времени на раздумья.


"Клянусь своей жизнью и любовью к ней, что никогда не буду жить для кого-то другого и никогда не попрошу кого-то другого жить для меня."
У меня всё ещё не хватает духа сказать это с уверенностью, так, как надо.