"Пусть злость твоя развеется светлой печалью." (с) Агафон Ледогоров, экзарх, фундатор - Кириллу Корнееву, грагалу.
/С. Павлов, "Волшебный локон Ампары"/

Я не умею долго злиться.

Уже и не помню - умел ли вообще.

Злость, яростная вспышка - внутри, это больно, обжигает, но не огнём - кислотой вытравляет на живом и мягком уродливое пятно.
Не хочу так.

Лучше смыть едкое зло печалью.

Лучше выглядеть беззлобным юродивым.

Сперва бросишь - "ненавижу", а потом обожжёшься. Дуешь на пальцы - и не хочешь поднимать это слово, свинцом кипящее, с земли.
Всё не так.
Глупо всё.

Говорить слова, истинное значение потеряв.
Не умею я ненавидеть.

Разучиться бы совсем, забыть эти слова, чтобы с языка не шли - да только везде они. Въедаются в мозг, впиваются иглами, и потом так же колко срываются с языка, язвя - и наружу, и внутрь.
А потом стыдно, мучительно - тот, другой, ведь не умеет читать мысли, насквозь видеть - твоё бессильное недоумение, обиду, ещё что - о своём он подумал. Будто и впрямь ненавидишь.

Печально мне.

---

По версии "Daily Telegraph" есть 110 книг, которые каждый уважающий себя джентельмен должен прочесть, дабы прослыть человеком образованным и способным вести светскую беседу с королевой.
Список был опубликован в апреле 2008 года

Классика.
Гомер. "Илиада" и "Одиссея"
Энтони Троллоп. "Барсетширские хроники"
Джейн Остин. "Гордость и предубеждение"
Джонатан Свифт. "Приключения Гулливера"
Шарлотта Бронте. "Джен Эйр"
Лев Толстой. "Война и мир"
Чарльз Диккенс. "Дэвид Копперфильд"
Уильям Тэккерей. "Ярмарка тщеславия"
Гюстав Флобер. "Мадам Бовари"
Джордж Элиот. "Миддлмарч"

Поэзия.
Вильям Шекспир. Сонеты
Данте. "Божественная комедия"
Джеффри Чосер. "Кентерберийские рассказы"
Вильям Вордсворт. "Прелюдия"
Джон Китс. Оды
Томас Элиот. "Бесплодная земля"
Джон Мильтон. "Потерянный рай"
Уильям Блейк. "Песни невинности" и "Песни опыта"
Уильям Батлер Йитс. Избранное
Тед Хьюз. Избранное

Беллетристика.
Генри Джеймс. "Женский портрет"
Марсель Пруст. "В поисках потерянного времени"
Джеймс Джойс. "Улисс"
Эрнест Хемингуэй. "По ком звонит колокол"
Ивлин Во. Трилогия Sword of Honour: "Вооруженные люди", "Офицеры и джентльмены" и "Безоговорочная капитуляция"
Мюриэл Спарк. "Баллада о предместье"
Джон Апдайк. Серия романов о "Кролике"
Габриэль Гарсия Маркес. "Сто лет одиночества"
Тони Моррисон. "Любимица"
Филип Рот. "Запятнанная репутация"

Романтическая литература.
Дафна дю Морье. "Ребекка"
Томас Мэлори. "Смерть короля Артура"
Шодерло де Лакло. "Опасные связи"
Роберт Грейвз. "Я, Клавдий"
Мэри Рено. Трилогия об Александре Македонском
Патрик О'Брайен. Master and commander ("Шкипер и командир", "Хозяин морей", "Командир и штурман")
Маргарет Митчелл. "Унесенные ветром"
Борис Пастернак. "Доктор Живаго"
Томас Харди. "Тесс из рода д'Эбервиллей"
Джин Плейди (Элеонор Виктория Хибберт). Плантагенеты

Детская литература.
Артур Рэнсом. "Ласточки и Амазонки"
Клайв Стейплс Льюис. "Лев, колдунья и платяной шкаф"
Джон Толкиен. "Властелин колец"
Филип Пулман. "Его темные начала"
Жан де Брюнофф. "Бабар"
Эдит Несбит. "Дети железной дороги"
Алан Александр Милн. Винни-Пух
Джоан К. Роулинг. Гарри Поттер
Кеннет Грэм. "Ветер в ивах"
Роберт Льюис Стивенсон. "Остров сокровищ"

Фантастика.
Мэри Шелли. "Франкенштейн"
Жюль Верн. "20 тысяч лье под водой"
Герберт Уэллс. "Машина времени"
Олдос Хаксли. "О дивный новый мир"
Джордж Оруэлл. "1984"
Джон Уиндэм. "День триффидов"
Айзек Азимов. "Основания"
Артур Кларк. "2001: Одиссея Один"
Филип Дик. "Мечтают ли андроиды об электроовцах?"
Уильям Гибсон. "Нейромантик"

Детективы.
Патрисия Хайсмит. "Талантливый мистер Рипли"
Дэшиел Хэммет. "Мальтийский сокол"
Сэр Артур Конан Дойл. Приключения Шерлока Холмса.
Рэймонд Чандлер. "Глубокий сон"
Джон ле Карре. "Лудильщик, точильщик, сапожник, шпион"
Томас Харрис. "Красный дракон"
Агата Кристи. "Убийство в Восточном экспрессе"
Эдгар Аллан По. "Убийства на улице Морг"
Уилки Коллинз. "Женщина в белом"
Элмор Леонард. "Наповал"

Книги, изменившие мир.
Карл Маркс. "Капитал"
Том Пэйн. "Права человека"
Жан-Жак Руссо. "Общественный договор"
Алексис Токвиль. "Демократия в Америке"
Карл фон Клаузевиц. "О войне"
Никколо Макиавелли. "Государь"
Томас Гоббс. "Левиафан"
Зигмунд Фрейд. "Толкование сновидений"
Чарльз Дарвин. "Происхождение видов..."
Дени Дидро. Энциклопедия

Книги, которые изменили вас.
Роберт Пирсиг. "Дзен и искусство ухода за мотоциклом"
Ричард Бах. "Чайка по имени Джонатан Ливингстон"
Дуглас Адамс. "Автостопом по Млечному Пути"
Малкольм Гладуэлл. "Переломный момент"
Наоми Вульф. "Миф о красоте"
Делия Смит. Вегетарианская коллекция
Питер Мэйл. "Год в Провансе"
Дэйв Пельцер (Dave Pelzer). "Ребенок, о котором говорили "оно"
Линн Трасс. "Казнить нельзя помиловать. Бескомпромиссный подход к пунктуации" (Eats, Shoots & Leaves)
Бен Шотт. "Оригинальная всячина Шотта"

История.
Эдуард Гиббон. "Упадок и падение Римской империи".
Уинстон Черчилль. "История народов, говорящих на английском языке"
Стивен Рансимен. "История крестовых походов"
Геродот. "История"
Фукидид. "История" (Пелопоннеской войны)
Томас Лоуренс. "Семь столпов мудрости"
Англо-саксонские хроники.
Орландо Файджес. "Трагедия народа"
Симон Шама. "Граждане: хроника Французской революции"
Дж.П.Тейлор. "Вторая мировая война"

Жизнеописания.
Блаженный Августин. "Исповедь".
Светоний. "Жизнь двенадцати цезарей"
Джорджо Вазари. "Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих"
Леви Примо. "Человек ли это?"
Зигфрид Сассун. "Воспоминания охотника на лис"
Литтон Стрэчи. "Выдающиеся викторианцы".
Элизабет Гэскелл. "Жизнь Шарлотты Бронте"
Роберт Грейвз. "Прости-прощай всему тому"
Джеймс Босуэлл. "Жизнь Сэмюэла Джонсона"
Алан Кларк. "Дневники"

Согласно моим скромным подсчётам, меня нельзя и на пушечный выстрел подпускать к королеве х)))
Классика - 3/10, поэзия - 2/10, беллетристика - 1/10, романтическая литература - 2/10, детская литература - 4/10, фантастика - 5/10, детективы - 3/10, книги, изменившие мир - 0/10, книги, которые изменили вас - 0/10, история - 0/10, жизнеописания - 0/10

Итого - даже если не считать весьма сомнительный для россиянина список "книг-изменивших-меня", - 20% списка.
Экий я, право, медведь необразованный х))))

---

Печаль, когда сидишь с человеком за одним столом и просто не решаешься поднять голову, вжимая её в плечи, съёживаясь на табурете от осознания того, что вот сейчас он ругается и ворчит, но не от того, что его действительно бесят невесть как попавшие в сахарницу, а затем и в его кефир чаинки. Просто повод выплеснуть в пространство, и без того пропитанное истеричными криками, тупой озлобленностью и запахом корвалола, облачко мутно-душащего раздражения.

---

Сорвался.

Нажрался шоколада до тошноты.

А ещё мне уже несколько дней мерещится Лотта, маленькая бледнолицая скво, кружит рядом, ладошки маленькие-маленькие и пахнут солнцем.
Да, её зовут Лотта.
Теперь я точно знаю.

Я не художник и не поэт.
Она ускользает цепочкой звуков.

---

Пост-антистресс.

немного индийской травы под катом

Tees Maar Khan











BAND BAAJA BAARAAT

---

Боги, я опять паникую.
С 20 числа начинается приём заявок на AniStage2011.

Мозг подпрыгивает в черепной коробке, вот что.

Семпай сказал, что мой план смахивает на выступление Земфиры.
И это пичаль.
Я неформатен.

---

Sayonara, Zetsubou no СЕССИЯ

Очередной LEVEL COMPLETE!

В смысле, сессия сдана, теперь можно ужраться в хлам, накрыться половичком и отсыпаться.

---

Штырит и кроет х)

---

Предвижу, что к концу дня ковриком расстелюсь по столу, пуская слюни.

Утро было шикарнейшее.

4 утра.
Дом ещё спит, - и даже воробьи за окном не начали орать.
Кофе наспех и почти по-чёрному - пара последних капель молока в пакете - о да, я люблю своего младшего брата!..
Дикая смесь из печальной гитары, еврейских плясок/молитв, индийских песен-танцев и японских братьев-сямисенов в уши, пальцы - клац-клац - по клавишам.

4 часа самозабвенного клацанья.
Конечно, схалявил.
Но таки добил эти чёртовы перспективные планы работы с ясельн.гр./мл.гр./ср.гр./подг.гр./воспит./родит. на 10 месяцев.

LEVEL COMPLETE!

---

Арарарар, как сейчас за окном сверкнуло-то!
И из открытой форточки на пока ещё не лысую макушку сыплются капли.

Для полного счастья сейчас бы открыть окно и вылезти на подоконник - но всё семейство дома, запалят и обвинят в суицидальных мыслишках.
А я чо? я ничо, чесслово!

---

Вчерашний поход на день ненормальных панд /то бишь "Мексиканский день мёртвых" в клубе Plan B/ развеял очередную иллюзию в моей голове.

Но это не суть важно. Рано или поздно это случилось бы - и лучше рано, чем поздно.
Железный занавес уже опущен самолично, кина не будет.

А попал я в это странное скопище китайских любимцев /поотрывал бы руки гримёру, честное слово/ по приглашению замечательного человека с бородой и аккордеоном.
И спасибо группе ЕНОХ за жесточайший приход - давненько со мной таких приступов не случалось.
Вернее, не случилось и в этот раз - я предусмотрительно загасил всё на корню, постыдно сбежав. Хотя эффект был занятный, молодцы ребята.

Если суммировать - всё вернулось в исходную точку Х.

---

C 7 по 24 июля мы едем в санаторий.

Бля.
Прекрасно.
Нет, ну замечательно просто.

Я офигеть как рад.
Спрашивать, хочу ли я вообще куда-нибудь поехать, и есть ли у меня вообще планы на лето - а нахуй надо?

Мы же едем в санаторий! В Ялту!

И плевать, что ты ненавидишь море и сидеть с младшим братом, похуй, что ты уже чуть ли не по часам распланировал свои последние каникулы перед поступлением.
Убейся об стену, ничтожество.

НЕНАВИЖУ ЭТО ВСЁ, ПРОСТО НЕНАВИЖУ

---

Это мило.

17.05.2011 в 19:53

Пишет  Osita:

17.05.2011 в 21:11

Пишет  Лорд Энерджайзер:

Как нам писал из Франции Тургенев...
Нашёл сию радость у Скифушки. ПлакалЬ, выл, сползал под стол, но продолжал грызть кактус.
Уважаемые Постоянные Читатели, это просто необходимо заценить!

Наш могучий русский язык.
1. Больных в семь утра закапывать всех (объявление в глазном отделении больницы)
2. В связи с ремонтом парикмахерской укладка женщин будет производиться в мужском зале.
3. В семь вечера в среду в третьем подъезде состоится собрание. Повестка дня: выборы домового.
4. В виду холода в рентгеновском кабинете делаем только срочные переломы.
5. Вы получите био-туалет по любому адресу в Москве в течение одного дня. А вместе с ним инструкцию на русском языке и квалифицированную демонстрацию.
6. Вяжем детские кофточки из шерсти родителей.
7. Девушка по имени Лена, которую я встретил 12 октября неподалеку от станции "Кузьминки". Твои белокурые волосы и красное пальто - все, что у меня осталось. Прошу откликнуться. Игорь.
От себя добавлю то, что читал сам: «Когда я увидела на дискотеке два ряда твоих белоснежных зубов, сложенных в мефистофильскую улыбку, я поняла, что запала».
8. Делаем полиэтиленовые мешки по размеру заказчика.
9. Дети выдаются отцам только в трезвом состоянии.
10. Дети до пятилетнего возраста проходят в цирк на руках.
11. ЗУБЫ? Наши стоматологи сделают все, чтобы вы навсегда забыли о них!
12. Кондитерская фабрика приглашает на работу двух мужчин - одного для обертки, другого для начинки.
13. Ларек "Вторсырья" принимает отбросы общества охотников и рыболовов в виде костей. (моё любимое!)
14. Лифт вниз не поднимает.
15. Один звонок, и вам оформят свидетельство о смерти и изготовят венки!
16. Приглашаются грузчики для интересной работы.
17. Продается немецкая овчарка. Недорого. Ест любое мясо. Особенно любит маленьких детей.
18. Продаю коляску для новорожденного синего цвета.
19. Продаются три поросенка, все разного пола.
20. Продаются четыре гусыни и гусак. Все несутся.
21. Сегодня в холле гостиницы состоится лекция на аморальные темы. Читает милиция.

Давно я так не смеялся, товарищи!

---

Вам нужно ИСКУССТВЕННОЕ СЕРДЦЕ.

Вы человек сильных страстей и хорошо знаете, что пороки и добродетели губят сердце одинаково. Поэтому вам нравятся фильмы про Тони Старка, доказавшего, что в жизни есть место для того и другого, а сердце — что сердце? Можно поставить железное, будет горячее прежнего.

Узнать, какого органа вам не хватает

---

Tsutsui Yasutaka

11.12.2010 в 23:56

Пишет  ~Бука~:

Деревья из семян недовольства
прорастали по всему городу.

ОДИНОКО РАСТУЩАЯ ЖЕНЩИНА

Просидев всю ночь, я все же закончил небольшой рассказик. Так, обычная развлекательная штучка.

В наше время никому не нужны рассказы, пробуждающие сомнения или размышления. И ничего тут не поделаешь. Так я успокаивал себя, когда собирал страницы рукописи и засовывал их в конверт.

О том, способен ли я написать серьезный, глубокий рассказ, я старался не думать, иначе мне бы захотелось попробовать.

Я надел деревянные башмаки и вышел из дома с конвертом в руке. Утреннее солнце ослепило меня. До приезда первой почтовой машины еще оставалось время, и я решил пойти в парк. Собственно парком это и не назовешь — клочок зелени среди нагромождения жилых домов. Но с утра здесь не бывает детей и стоит полная тишина, именно поэтому я и выбираю парк для своего утреннего моциона. Сейчас и эти несколько деревьев можно считать большой редкостью в огромном пыльном городе.

Надо было захватить с собой кусок хлеба, подумал я. Мой любимый собакосаженец находится рядом с парковой скамьей. Такой симпатичный, с темно-желтой шерстью.

Машина с жидким удобрением как раз отъезжала от парка, когда я подходил к скамейке. В воздухе еще пахло хлором, а земля была влажной. На скамейке сидел пожилой джентльмен — завсегдатай парка — и кормил собакосаженца чем-то вроде пельменей. У собакосаженцев обычно прекрасный аппетит. Может быть, удобрение не всегда приходится им по вкусу? Во всяком случае они едят почти все, что им дают.

— Вы ему что-то принесли? Сегодня я забыл прихватить с собой хлеба, — сказал я, обращаясь к пожилому мужчине. Он мягко улыбнулся. — А вам он тоже нравится?

— Да, — ответил я, усаживаясь рядом с ним. — Он очень похож на мою прежнюю собаку.

Собакосаженец посмотрел на меня большими карими глазами и завилял хвостом.

— Вообще-то, у меня у самого была такая же собака, — сказал мужчина, поглаживая собакосаженца по холке. — В три года сделали саженцем. Вы не видели ее? Она растет между галантерейным и спортивным магазинами.

— Как же, знаю, — кивнул я. — Значит, это была ваша собака?

— Да, это был наш любимчик. Его звали Хачи. Сейчас он уже совсем вегетировался. Стал красивым сабакодеревом. А где растет ваша собака?

— Мою собаку звали Буф, — ответил я. — Когда ему было четыре года, его посадили у входа на кладбище. Бедняжка, он умер сразу же после этого. Дело в том, что туда редко заезжают машины с удобрениями, а я тоже не мог ездить так далеко. Ведь его нужно было кормить каждый день. А может, они неправильно его посадили. Он умер так и не став деревом. — Значит, его убрали оттуда?

— Нет. К счастью, его не тронули: в том месте на запах никто не обращает внимания. В общем, он там остался и высох, превратившись в скелетостолбик. Я слышал, что его использовали по анатомии в ближайшей школе. — Прекрасно.

Пожилой джентльмен погладил по голове собакосаженца.

— Интересно, как звали этого пса раньше? — спросил он меня.

— Собакосаженцы не должны носить прежние клички. Странный закон, да?

Мужчина посмотрел на меня, потом спокойно произнес:

— Закон, относящийся к людям, они применили к собакам, поэтому сабакосаженцы и не имеют кличек. — Он почесал собаку за ухом. — И новые имена ему нельзя давать. Это, наверное, потому, что у растений не бывает личных имен. Ну конечно же, подумал я. Мужчина взглянул на мой конверт с надписью «Рукопись вложена» и спросил: — Извините, вы писатель? Я несколько смутился,

— М-м... да... Так, кропаю понемножку пустяковые вещицы.

Мужчина пристально на меня посмотрел и подавил усмешку.

— Я тоже когда-то писал рассказики. Сколько же времени утекло с тех пор, как я бросил писать? Кажется прошла целая вечность.

Во время беседы я приглядывался к его лицу. Когда он замолк, лицо его стало неподвижным и мне показалось, что я уже где-то видел этого человека. Я хотел было спросить его имя, но в последний момент не решился.

— В нынешнее время трудно писать, — сказал он вдруг.

Я опустил глаза. Мне стало стыдно за то, что меня по-прежнему тянуло к писательскому ремеслу.

Увидев мое смущение, мужчина торопливо извинился:

— Это прозвучало резко. Но я говорил не о вас, а о себе.

— Нет, — сказал я и, быстро оглядевшись, добавил: — Я не могу бросить писать, потому что у меня не хватает для этого смелости. Перестать писать! Это значит сделать вызов обществу.

Мужчина погладил собаку по голове. После долгой паузы он снова заговорил:

— Да, трудно — взять и бросить писать. Если уж говорить напрямик, наверное, было бы гораздо лучше, если бы я смело продолжил писать критические книги и меня бы арестовали. Так мне иногда кажется. Но я был просто дилетантом, не знавшим нужды и мечтавшим о гармоничном мире. Я слишком любил себя и боялся быть публично осмеянным. Поэтому просто взял и бросил писать. Печальная история. — Он улыбнулся, покачал головой. — Нет, нет, нет. Не будем говорить об этом. Мало ли кто может услышать. Я сменил тему разговора: — Вы живете где-то поблизости?

— Вы знаете на главной улице дом с салоном красоты? Там я и живу. Заходите в гости. Меня зовут Хияма. Я женат, но... — Спасибо за приглашение.

Я назвал ему свое имя. Писателя по имени Хияма я не помнил. Скорее всего он публиковался под псевдонимом. Я не собирался к нему в гости. В наше время встреча даже двух писателей могла показаться подозрительной. Я взглянул на часы.

— Боюсь, мне пора идти. Скоро приедет почтовая машина.

Я поднялся со скамейки и, попрощавшись, направился в сторону главной улицы. По ней ходило мало машин и еще меньше пешеходов. Ее словно избегали.

У самого тротуара росло кошкодерево сантиметров тридцать высотой.

Иногда я прохожу мимо кошкосаженцев, еще не ставших деревьями. Они смотрят на меня, громко мяукают и кричат. А те, у кого все четыре лапы вегетировались, уже малоподвижны, на зеленоватых мордах — плотно закрытые глаза. Они лишь чуть-чуть шевелят ушами. А есть кошкосаженцы, которые проросли: у них из тела тянутся ветви с листочками. Такие и ушами уже не шевелят. И даже если распознаешь в нем кошку, все равно лучше называть это кошкодеревом.

Глядя на эти живые саженцы, я подумал, что собак еще можно превращать в деревья. Когда им нечего есть, они становятся злыми и даже могут напасть на человека и покусать его. Но зачем они кошек превращают в саженцы? Много бродячих? Или таким образом хотят улучшить положение с продовольствием, хотя бы чуть-чуть? А может, они просто заботятся об озеленении города?..

Недалеко от больницы, на углу, растут два человекодерева и рядом с ними человекосаженец. Этот человекосаженец одет в форму почтальона и трудно теперь сказать, насколько его ноги вегетировались. На вид ему не более сорока, высокий, чуть сутуловатый.

Я подошел к нему и, как всегда, протянул конверт. — Заказной почтой, пожалуйста. Человекосаженец молча кивнул, взял конверт и достал из кармана марки. Я заплатил и, посмотрев, нет ли кого поблизости, попробовал заговорить с ним. Я приносил ему конверты с рукописями каждые три дня, но ни разу не пытался поговорить.

— За что вас так наказали? — спросил я почти шепотом.

Он бросил на меня удивленный взгляд, оглядел перекресток и сухо оросил:

— Ни к чему задавать мне посторонние вопросы. Я не имею права на них отвечать.

— Извините, — сказал я, глядя ему в глаза, но не ушел. Он глубоко вздохнул и произнес:

— Я как-то пожаловался, что у меня маленькая зарплата, а хозяин услышал. — Он кивнул в сторону двух человекодеревьев. Эти двое здесь по той же причине. Вы их знаете? Я показал на одно из деревьев.

— Этого помню. Я ему много раз отдавал письма. А второго не знаю. Он уже здесь стоял, когда я въехал в новую квартиру. — Он был моим другом.

— Наверное, служил начальником отделения, да? — Совершенно верно. — Вам не бывает голодно или холодно?

— Ощущения эти со временем как-то слабеют, — ответил он. Его лицо ничего не выражало. Я заметил, что все, кого превращают в саженцы, быстро теряют способность выражать какие-либо чувства.

— Мне кажется, я уже становлюсь растением. Не только из-за своего состояния, но и из-за того, как я стал ко всему относиться. Сначала я расстраивался и грустил, а сейчас ко всему равнодушен. Вначале меня мучил голод, но процесс вегетации идет гораздо быстрее, если ты не ешь. — Он смотрел на меня потухшим взором. По-видимому, ему хотелось побыстрее стать деревом.

— Ходят слухи, что людям с радикальными взглядами, прежде чем высадить, делают лоботомию, операцию на мозге. Но мне ничего такого не делали, хотя все равно через месяц я уже ни на кого не злился. — Он посмотрел на мои часы. — Вам лучше идти. Сейчас приедет грузовик за почтой.

— Да, мне пора, — согласился я, но не уходил, а все тянул время.

— Никого из ваших близких не сделали саженцем? — спросил он.

Задетый за самое больное, я посмотрел ему в глаза и медленно кивнул. — Сделали... Мою жену.

— Хм-м... Жену... — Он взглянул на меня с некоторым интересом. — Я подозревал нечто подобное. Иначе вы бы со мной не заговорили. И что же ваша жена совершила?

— Это случилось на тайной встрече домохозяек. Жена пожаловалась на высокие цены. Это еще полбеды, но она начала критиковать правительство. Я стал более или менее известным писателем, ну, и жена, видимо, решила, что ей дозволено больше других. Кто-то из женщин донес на нее. Ее высадили у дороги, ведущей от вокзала к дому заседаний, неподалеку от хозяйственного магазина.

— Это довольно спокойная улица. Может быть, там ей будет неплохо. А вы навещаете ее? Лучше уж ходить к ней пореже. И для вас и для нее. Так вы быстрее все забудете. — Знаю, — ответил я и опустил голову. — А к вашей жене никто не приставал?

— Нет-нет. Пока ничего не случилось. Она просто стоит, но я...

— Эй! — сказал человекосаженец, служащий почтовым ящиком. — Кажется, это почтовый грузовик, вам лучше уйти. — Да, вы правы.

Сделав несколько шагов, я обернулся и спросил: — Может быть, вам что-то принести?

Он с трудом растянул губы в горькой усмешке и отрицательно покачал головой. Около него остановилась почтовая машина. Я пошел прочь.

Моя очередная книга забавных рассказов должна была уже появиться в продаже, и я решил зайти в свой любимый книжный магазин. Хотя меня уже больше не радовали подобные события.

На улице, по которой я шел, было множество магазинов. У одного из них, кондитерского, почти перед самым входом стоял человекосаженец, который вот-вот должен был превратиться в дерево. Молодой мужчина рос тут уже год. Лицо его стало коричневым с зеленоватым оттенком, веки плотно закрыты, тело слегка подалось вперед. Ноги, торс и руки, проступавшие сквозь обветшавшую от ветра и дождей одежду, уже всгетировались. Повсюду виднелись молодые побеги. Даже мышцы лица затвердели. Сердце его совсем одеревенело.

Я подумал о том дне, когда моя жена достигнет такого же состояния, и сердце мое сжалось от боли.

«Если я поверну за угол у этого кондитерского магазина и пойду прямо, — подумал я, — то окажусь у того места, где стоит моя жена. Тогда увижусь с ней. Наконец, я смогу взглянуть на свою жену... Нет, нельзя этого делать. Мало ли кто может нас заметить... Все же попробую. Никто, пожалуй, и не обратит на меня внимания, если я остановлюсь и переброшусь двумя-тремя словами с женой».

Вопреки внутреннему голосу, взывавшему: «Не ходи!», я повернул за угол и быстро пошел по улице.

Моя жена стояла у дороги рядом с магазином хозяйственных товаров. Казалось, ноги лишь по щиколотку погружены в почву. Ничего не выражающие глаза смотрели прямо вперед. Лицо бледное, почти не изменилось. Хотя два дчя тому назад щеки ее не казались такими впалыми. Двое фабричных рабочих проходили мимо. Один из них показал на мою жену и отпустил какую-то скабрезную шутку. Оба они загоготали. Я подошел к жене и почти крикнул ей на ухо: — Мичико!

Она посмотрела на меня. К лицу прилила кровь, щеки порозовели. Она провела рукой по спутанным волосам. — Ты опять пришел? Не надо. Это ни к чему. — Я не могу не приходить.

Из хозяйственного магазина вышла хозяйка. Не заметив меня, она с безразличным видом скрылась за дверями. Я был благодарен. Ее «невнимательность» была кстати. — Как ты себя чувствуешь? Ты привыкаешь? Собрав все свое мужество, жена изобразила на лице улыбку и ответила: — Да. Я уже привыкла.

— Прошлой ночью был дождь, тебе не было холодно?

— Не беспокойся, — ответила она, не отводя от меня взгляда, — я почти ничего не чувствую.

— Когда я думаю о тебе, то не могу спать. — Я опустил голову. — Ты все время стоишь здесь одна, под открытым небом. Прошлой ночью я даже хотел принести тебе зонтик.

— Пожалуйста, не надо ничего мне приносить. Это все ни к чему.

По улице проехал большой грузовик. Легкая пыль осела на лицо и плечи моей жены, но она никак не прореагировала.

— Стоять — не так уж и плохо, — говорила она с наигранной легкостью в голосе, стараясь меня успокоить.

Я заметил едва уловимую перемену в голосе жены. Казалось слова, произносимые ею, потеряли живость и нежность, а интонации стали однообразнее. Наблюдать со стороны, как из нее уходит жизнь, было невыносимо, поскольку я прекрасно помнил ее живость, теплоту и нежность.

— Хозяева лавки, — спросил я ее, показывая на магазин, — тебя не обижают?

— Нет. Они добрые. Они даже интересовались, не хочу ли я чего-нибудь. Правда, так ничем и не помогли. — А ты не голодная?

— Нет. Мне лучше не есть. — Она хотела побыстрее стать деревом. — Пожалуйста, ничего не приноси. Не беспокойся обо мне. Я, разумеется, тоже постепенно забуду о тебе. Я рада, что ты приходишь, но после встреч долго грущу. Нам обоим от этого хуже.

— Конечно, ты права, но... — презирая себя за полное бессилие помочь собственной жене, я снова опустил голову, — но я не могу забыть тебя. Я не смогу забыть все, что было между нами. — Мои глаза наполнились слезами. — Никогда.

Я поднял голову, она смотрела на меня слегка потускневшими глазами, ее лицо озарялось слабой улыбкой, как у Будды.

Мне показалось, что я вижу кошмарный сон. «Нет, — сказал я себе, — это уже не моя жена».

Костюм, в котором она была арестована, стал ужасно грязным и мятым. Разумеется, никто бы мне не позволил принести ей смену одежды. На юбке, спереди, я заметил темное пятно. — Это кровь? Что случилось?

— Ах, это, — она посмотрела на юбку, слегка смутившись. — Прошлой ночью два пьяных парня развлекались со мной.

— Жестокие ублюдки! — Бессильный гнев овладел мною. Если им об этом сказать, они ответят, что моя жена уже не человек и они могут с ней делать все, что захотят. — Они не имеют права! Это противозаконно! — Все так. Но я же не могу подать на них в суд. И я тоже не мог этого сделать. Чтобы тогда обо мне подумали?

— Негодяи! Что они с тобой... — Я прикусил губу. Сердце мое готово было разорваться. — Тебе было больно?

— Немного. Сейчас уже совсем ничего не чувствую.

Мичико, такая гордая, высоко ценившая свою честь, теперь была лишь слегка огорченной. Такая перемена поразила меня. Мимо прошла группа молодых людей. — Тебя увидят. Прошу, не выдавай себя.

— Не беспокойся. Я для этого слишком трус лив. — Тебе надо идти.

— Когда ты станешь деревом, — сказал я на прощание, — я подам прошение, чтобы тебя пересадили в наш сад. — Ты сможешь это сделать? — Думаю, что смогу. — Это было бы хорошо. — Ну что ж, до встречи.

— Лучше, если ты сюда больше не придешь, — проговорила она почти шепотом и опустила глаза.

— Я знаю, что так будет лучше. Я хотел бы не приходить, но ничего не могу с собой поделать. Все равно я, наверное, приду. — До свидания. — М-м. Я пошел.

На углу обернулся. Мичико по-прежнему смотрела на меня и улыбалась как высеченный из камня Будда.

Я продолжал идти. Как-то незаметно оказался у вокзала: ноги сами несли ежедневным маршрутом моих прогулок. Напротив станции есть маленькое кафе. Я вошел туда и сел за столик в углу. Заказал кофе, черный, без сахара. До этого я всегда пил его сладким. Несмотря на горечь, я мазохистки пил кофе мелкими глотками.

«С этого дня буду пить кофе только без сахара!», — решил я для себя.

За соседним столиком трое студентов говорили о каком-то преподавателе-критикане. Его недавно сделали саженцем. — Я слышал, его высадили прямо в сквере.

— Ему нравилась природа. Поэтому его и высадили в таком месте. — Похоже, ему сделали лоботомию.

— А студентов, которые препятствовали аресту, самих арестовали и тоже превратят в саженцы.

— Так их же было много. Где же они всех высадят?

— Говорят, прямо напротив их университета, по обеим сторонам Студенческой улицы.

— Им придется поменять название на улицу Насилия или что-нибудь в этом роде.

— Эй! Прекрати болтать. Не хватало, чтобы нас кто-то услышал. Все трое замолчали.

Когда я вышел из кафе и направился домой, то понял, что начинаю чувствовать себя саженцем.

Я шел и напевал про себя слова популярной песенки: «Я придорожный саженец. Ты тоже придорожный саженец. Какого черта мы с тобой на этом свете? Две сухие былинки, которые уже не расцветут».

---

Чувствую, как медленно, но верно поднимается температура.
Держись, Кристоф, осталось совсем чуть-чуть и всё будет.
Можно будет лежать в постели, пить чай и смотреть в потолок, выискивая в морщинах потолочной плитки забавные фигурки.

А пока - терпи, твою ж мать.
Подумаешь, проведёшь ещё одну ночь в бреду, подумаешь, опять распидорасит тебя на два человека - будто в первый раз...
Зато справка у тебя есть - в ней написано ОРВИ, типа ничего страшного, а то, что ты кашляешь уже всей грудью, как жалкий астматик - это ничего, это от переутомления - так что на тебе таблеточку с парацетамолом и кофеинчиком, зажуй и не парься.

Суббота. Пианисты - концкласс.
Вторник. Спец.
Понедельник/вторник/хз когда - пропущенный тобой зачёт по гармонии. И больше ты его, сука такая, не пропустишь. Сдохнешь за клавиатурой, слабовольная скотина, но сдашь этот чёртов зачёт!

Держись, деточка.
Ведь в тебя все верят, етить-колотить.

---

И хоть бы одна зараза проголосовала против...х)

Записал фрагмент песни, поржал.
Получилось забавно.

Простуженный бабский голос, поющий про "возлюбленную" - действительно мило до колик в животе.
Давно я так не смеялся х))))

Пока - только оригинал.
Ибо качество записи/голоса/знания текста всё ещё оставляют желать лучшего.

текст, кому интересно

Original / Romaji Lyrics English Translation
Asa me ga sameru to KIMI ga ite
CHIIZU TARUTO yaite tasa
SUIITSU BEIBII KIMI wa sou sa
Amai amai boku no koibito
I wake up in the morning and you are there
Baking a cheese tart
Sweet baby, you're like that
My sweet, sweet lover
Saa dekakeyou OSHARE shite machi ni sa
CHIIZU TARUTO katate KIMI wa HASHAIderu
HitoGOMI kakiwake ikou yo ano mise
Osoroi no RINGU kyou kau yakusoku dakara
So let's go out to the trendy part of town
In high spirits with a cheese tart in hand
Through the crowds, let's go to that shop
Because I promised today I'd buy those matching rings
Amai amai amai amai KO-I-BI-TO
Amai amai amai amai KO-I-BI-TO
Sweet sweet sweet sweet l-o-v-e-r
Sweet sweet sweet sweet l-o-v-e-r
Konya futari BETTO no naka kana
Nante mada hayasugiru kamo
SUITSU BEIBII boku mo sou sa
Amai amai KIMI no koibito
Tonight the two of us can get in bed
But maybe it's still too early for that
Sweet baby, I'm like that too
Your sweet, sweet lover
Nee doko ni shiyou yume no naka machi awase
Te wo furu KIMI wa ano mise no mae
Tsukuute ageru yo boku no tokusei KEEKI
Sonogo suru KISU wa kitto SUITS BEIBII haji dakara
Where should we go together in this dream town?
You wave to me from that shop from before
I give you the special cake I made
After that, a kiss that tastes like my sweet baby
Amai amai amai amai KO-I-BI-TO
Amai amai amai amai KO-I-BI-TO
Sweet sweet sweet sweet l-o-v-e-r
Sweet sweet sweet sweet l-o-v-e-r
Osara no ue no boku to kimi
SUITSU mitai na mainichi
Tama ni wa koucha wo nonde
Okawari wa ikaga?
Over a plate, you and me
Like sweets, every day
Now and then drinking black tea
Would you like a second cup?
SUITSU BEIBII KIMI wa sou sa
Amai amai boku no koibito
Sweet baby, you're like that
My sweet, sweet lover
Amai amai amai amai KO-I-BI-TO
Amai amai amai amai KO-I-BI-TO
Sweet sweet sweet sweet l-o-v-e-r
Sweet sweet sweet sweet l-o-v-e-r
KO-I-BI-TO KO-I-BI-TO
L-o-v-e-r, l-o-v-e-r

---

Меня опять подбивают подать заявку на караоке.
Но в этот раз всё куда страшнее - на AniStage2011.

А мы с музом уже решили туда подаваться с совсем иными вещами...

Вопрос: Стоит ли мне подавать заявку в караоке?

1. Да		7	(100%)
2. Нет		0	(0%)
Всего:		7

---

Боги, как же я ненавижу баб.

В особенности таких, как моя бриллиантовая мамахен.

Эта гениальнейшая женщина обзавелась таки наушниками с микрофоном для компа. Теперь нам не придётся слушать целыми днями её балаболящих итальянских дикторов и её собственное бухтение по поводу неудобной стойки микрофона.

Дикторы в ушах, микрофон под носом - это, безусловно, плюс.

НО!

Ведь не может же быть всё гладко...

Ладно, чуть позже.

Сегодня я с утра сперва ломанулся на спец /Пролетарская/, потом за заказанными вчера собственными наушниками /Сокол, и пиздюхать неизвестно куда - я топографический кретин, мне карта не помогает. С учётом того, что там уже N лет ведётся стройка (впервые я там появился, когда ехал на AniStage 2010) и всё утыкано крытыми переходами, ведущими неизвестно куда - затея грандиозная/.

Естественно, на Соколе я заблудился и прошагал пешком порядочное расстояние не в ту сторону, потом обратно, потом долго кружил в поисках нужной улицы...и всё это на солнцепёке. Тени, как назло, мне на пути не попадалось.

Приполз домой я обессиленный, на гудящих и полусогнутых, с головной болью и животом, в котором игрались то бравурные марши, то бешеные польки. Пьяный Шнитке, или даже Подгайц. Квинтет с баяном, ёпта.

И ТУТ!

Выбегает мне навстречу ридно мое мамо, хватает за руку и тащит в комнату к компу, талдыча что-то про то, что никак девайс свой к компу присобачить не может.

Куда деваться - женщина в беде. Я, весь такой благоухающий - пардон за натурализм, но сами понимаете - для полноты картины важно, - вползаю в комнату, начинаю разбираться....

Боги...

Я ненавижу, ненавижу баб!..

При всей моей технической неподкованности я бы сделал это методом тыка минут за пять.

Но ёба...

Когда вокруг меня крутятся, вертятся, лезут под локоть, отбирают мышку, постоянно тыкают куда-то пальцами и курсором, лихорадочно ставя и снимая флажки, тыкая во все кнопки, не зависимо от их назначения и надписей на них, и при этом неустанно балаболя языком - и про то как всё утро не получалось это всё сделать, и про то, что "этот папа вечно все иконки прячет, в компе бардак, ничего не найдёшь", и "как же от тебя ужасно пахнет!", и т.д., и т.п.

Хотелось взять и уебать.

Я ПОТРАТИЛ НА НАСТРОЙКУ 20 МИНУТ!!! /йобаныйстыд/

И морально я уничтожен.

Ненавижу баб.

---

31.05.2011 в 23:55

Пишет  Rin Ran:

Видео. Ван Пис.

У меня нет слов.